“P.R.R.”
© P.R.R. 2005—2023
Александр Дубиков
«КЛИНИКА ДОКТОРА ДУБИКОВА» РАСПОЛОЖЕНА В НОВОМ РАЙОНЕ ВЛАДИВОСТОКА — НА ПАТРОКЛЕ. НА ИНТЕРВЬЮ МЫ ПРИЕХАЛИ НЕМНОГО РАНЬШЕ
НАЗНАЧЕННОГО ВРЕМЕНИ, И ЕСТЬ ВРЕМЯ ОГЛЯДЕТЬСЯ. БОЛЬШИЕ ОКНА, ПАРКОВКА — ВСЁ ЭРГОНОМИЧНО И ПРОДУМАНО ДЛЯ КЛИЕНТОВ. ПОРА ЗАХОДИТЬ ВНУТРЬ, НО Я МЕДЛЮ: ВИД НА УССУРИЙСКИЙ ЗАЛИВ ПРОСТО ПОТРЯСАЕТ. НО ПОРА. ЗАХОДИМ В КЛИНИКУ — И СНОВА ПОТРЯСЕНИЕ: ЗДЕСЬ ВСЁ ОЧЕНЬ СТИЛЬНО, КРАСИВО И СОВЕРШЕННО НЕТ ОЩУЩЕНИЯ БОЛЬНИЦЫ. ЭТО УДИВИТЕЛЬНО ГОСТЕПРИИМНОЕ ПРОСТРАНСТВО. ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ ВЫХОДИТ ПРОФЕССОР АЛЕКСАНДР ДУБИКОВ, ОСЛЕПИТЕЛЬНО УЛЫБАЕТСЯ, И ДИАЛОГ ВЫСТРАИВАЕТСЯ СРАЗУ, ЕЩЁ ДАЖЕ ДО ТОГО МОМЕНТА, КАК МЫ ВОШЛИ В КАБИНЕТ.
Давайте поговорим здесь. Хотя меня редко можно застать в кабинете — я, как правило, с пациентами, на приёме.
— Это же основное рабочее место руководителя клиники его же имени. Вы же флагман и должны заниматься стратегическими вопросами.
Я за модель взаимодействия — между сотрудниками клиники, между врачом и пациентом. С моей точки зрения, именно так можно добиться максимальных результатов. И это, кстати, не только моё мнение, когда я был на конференции в Вашингтоне в 2000 году, там прозвучала идея о важности сотрудничества между врачом и пациентом. Её озвучил врач из Канады. И последние 19 лет, в течение которых я реализую этот принцип на практике, убедили меня в его оптимальности. Именно он даёт самый лучший результат и самые длительные отношения между пациентом и врачом.
— И именно поэтому вы назвали клинику своим именем?
В какой-то момент я решил не изобретать велосипед, если он уже давно существует. Для чего? Есть работающая маркетинговая стратегия. Кроме того, чего греха таить,
за годы, я бы даже сказал, за десятилетия, работы у меня в регионе, а, может, и в России наработан определённый авторитет. И было бы странно не использовать этот капитал для своей клиники. Хотя я бы не сказал, что это какая-то преференция. Да, таким образом обеспечивается поток клиентов, ведь мы — частная клиника, и нам
необходимо выживать, но использование своего имени — это и определённые обязательства перед пациентами.
— Назвав клинику своим именем, вы не намекнули ли пациентам, что здесь, условно, работаете только вы?
Я понимаю, о чём вы говорите. Да, действительно, постоянно сталкиваюсь с тем, что люди идут именно ко мне, отказываясь от других кандидатур. Но это логично, что человек, зная, что есть такой доктор Дубиков, хочет за свои деньги получить самое лучше. Это же характерно для каждого из нас. Как мы с этим пытаемся справляться? У нас есть главный принцип: мы работаем как команда. Что значит команда? Это когда каждый работает по тем же самым алгоритмам, что и я. Значит, если есть сложные случаи, то меня в обязательном порядке привлекут для консультации, для контроля, для перепроверки диагноза. И за это дополнительно платить не придётся.
— Получается убедить?
Как правило, да. Но есть и те, кто готов ждать, лишь бы только попасть ко мне.
— Не хотелось задавать этот вопрос, но всё-таки клиентов не отпугивает расположение клиники — так далеко от центра?
Это вопрос, который мне задают абсолютно все. Я вам так скажу: если есть некая услуга, которую пациент может получить только в одном месте с гарантией качества и результата, то он поедет куда угодно. Анализ клиентов клиники показывает, что у нас есть пациенты не только со всего Дальнего Востока — это даже не обсуждается, —
к нам прилетают из Америки, Израиля, Нидерландов.
В современном мире расстояние совершенно не принципиально. Например, в США — это нормальное явление, когда крупные клинки расположены за городской чертой. Это облегчает логистику. Кроме того, мы совсем недалеко — 15 минут от центра, я не считаю это расстоянием.
И здесь удобно с точки зрения инфраструктуры. Когда искали место для клиники, я пересмотрел огромное количество помещений. И везде была какая-то проблема: либо нет места для парковки, либо ужасное состояние, и так далее. Здесь совпали все требования, да ещё и вид потрясающий! У меня иногда пациенты уезжать не хотят: сидят, любуются. И последнее — это совершенно новое помещение. Здесь нет больничной атмосферы, нет энергетики боли. И это то, чего мы хотели избежать.
— Александр Иванович, вернусь чуть назад. Вы назвали примерную географию ваших пациентов. Простите, вы единственный ревматолог в мире?
Ну что вы! Конечно, ревматологов очень много. Но! Далеко не у всех есть опыт работы в 35 лет. Это, как ни крути, весомое подспорье при постановке диагноза. Очень часто ко мне приходят пациенты, которые уже прошли не одну клинику, и там им не смогли сказать, что же с ними такое. И только мы находим первопричину непроходящих болей. Я не хвастаюсь, констатирую факт.
— Александр Иванович, а можете описать примерный портрет вашего пациента?
Вы имеете в виду по возрасту, по половому составу? Возраст самый широкий. Могу назвать нижнюю планку — это дети, которые страдают тяжёлыми аутоиммунными заболеваниями. Верхней же нет.
—У меня ревматология ассоциировалась только с сильно пожилым возрастом.
Вы говорите о проблеме, связанной с износом суставов. А есть огромный пласт ревматологии, который связан с уже упомянутыми аутоиммунными заболеваниями и системными заболеваниями. Например, болезнь, которой страдал Николай Островский и его герой — Павка Корчагин. Я говорю о болезни Бехтерева. Это очень опасный и коварный недуг. Я бы даже сказал, что он сопоставим с онкологическими заболеваниями. А количество таких пациентов каждый год увеличивается. К сожалению, это связано с экологической ситуацией, образом жизни, питанием, эмоциональным стрессом и так далее.
— Когда стоит задуматься о том, что нужно посетить ревматолога?
В трёх случаях. Первый — когда у вас появляются боли в суставах и они продолжаются в течение не менее двух недель. Второй случай — если у вас припух сустав, а уж
тем более 2–3 сустава. И третье — когда у вас высыпания на коже, которые сопровождаются повышением температуры. А аллергологи говорят, что это не их епархия. И любое продолжительное, нетипичное состояние — повод обратиться к врачу.
— Спасибо!
НАЗНАЧЕННОГО ВРЕМЕНИ, И ЕСТЬ ВРЕМЯ ОГЛЯДЕТЬСЯ. БОЛЬШИЕ ОКНА, ПАРКОВКА — ВСЁ ЭРГОНОМИЧНО И ПРОДУМАНО ДЛЯ КЛИЕНТОВ. ПОРА ЗАХОДИТЬ ВНУТРЬ, НО Я МЕДЛЮ: ВИД НА УССУРИЙСКИЙ ЗАЛИВ ПРОСТО ПОТРЯСАЕТ. НО ПОРА. ЗАХОДИМ В КЛИНИКУ — И СНОВА ПОТРЯСЕНИЕ: ЗДЕСЬ ВСЁ ОЧЕНЬ СТИЛЬНО, КРАСИВО И СОВЕРШЕННО НЕТ ОЩУЩЕНИЯ БОЛЬНИЦЫ. ЭТО УДИВИТЕЛЬНО ГОСТЕПРИИМНОЕ ПРОСТРАНСТВО. ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ ВЫХОДИТ ПРОФЕССОР АЛЕКСАНДР ДУБИКОВ, ОСЛЕПИТЕЛЬНО УЛЫБАЕТСЯ, И ДИАЛОГ ВЫСТРАИВАЕТСЯ СРАЗУ, ЕЩЁ ДАЖЕ ДО ТОГО МОМЕНТА, КАК МЫ ВОШЛИ В КАБИНЕТ.
Давайте поговорим здесь. Хотя меня редко можно застать в кабинете — я, как правило, с пациентами, на приёме.
— Это же основное рабочее место руководителя клиники его же имени. Вы же флагман и должны заниматься стратегическими вопросами.
Я за модель взаимодействия — между сотрудниками клиники, между врачом и пациентом. С моей точки зрения, именно так можно добиться максимальных результатов. И это, кстати, не только моё мнение, когда я был на конференции в Вашингтоне в 2000 году, там прозвучала идея о важности сотрудничества между врачом и пациентом. Её озвучил врач из Канады. И последние 19 лет, в течение которых я реализую этот принцип на практике, убедили меня в его оптимальности. Именно он даёт самый лучший результат и самые длительные отношения между пациентом и врачом.
— И именно поэтому вы назвали клинику своим именем?
В какой-то момент я решил не изобретать велосипед, если он уже давно существует. Для чего? Есть работающая маркетинговая стратегия. Кроме того, чего греха таить,
за годы, я бы даже сказал, за десятилетия, работы у меня в регионе, а, может, и в России наработан определённый авторитет. И было бы странно не использовать этот капитал для своей клиники. Хотя я бы не сказал, что это какая-то преференция. Да, таким образом обеспечивается поток клиентов, ведь мы — частная клиника, и нам
необходимо выживать, но использование своего имени — это и определённые обязательства перед пациентами.
— Назвав клинику своим именем, вы не намекнули ли пациентам, что здесь, условно, работаете только вы?
Я понимаю, о чём вы говорите. Да, действительно, постоянно сталкиваюсь с тем, что люди идут именно ко мне, отказываясь от других кандидатур. Но это логично, что человек, зная, что есть такой доктор Дубиков, хочет за свои деньги получить самое лучше. Это же характерно для каждого из нас. Как мы с этим пытаемся справляться? У нас есть главный принцип: мы работаем как команда. Что значит команда? Это когда каждый работает по тем же самым алгоритмам, что и я. Значит, если есть сложные случаи, то меня в обязательном порядке привлекут для консультации, для контроля, для перепроверки диагноза. И за это дополнительно платить не придётся.
— Получается убедить?
Как правило, да. Но есть и те, кто готов ждать, лишь бы только попасть ко мне.
— Не хотелось задавать этот вопрос, но всё-таки клиентов не отпугивает расположение клиники — так далеко от центра?
Это вопрос, который мне задают абсолютно все. Я вам так скажу: если есть некая услуга, которую пациент может получить только в одном месте с гарантией качества и результата, то он поедет куда угодно. Анализ клиентов клиники показывает, что у нас есть пациенты не только со всего Дальнего Востока — это даже не обсуждается, —
к нам прилетают из Америки, Израиля, Нидерландов.
В современном мире расстояние совершенно не принципиально. Например, в США — это нормальное явление, когда крупные клинки расположены за городской чертой. Это облегчает логистику. Кроме того, мы совсем недалеко — 15 минут от центра, я не считаю это расстоянием.
И здесь удобно с точки зрения инфраструктуры. Когда искали место для клиники, я пересмотрел огромное количество помещений. И везде была какая-то проблема: либо нет места для парковки, либо ужасное состояние, и так далее. Здесь совпали все требования, да ещё и вид потрясающий! У меня иногда пациенты уезжать не хотят: сидят, любуются. И последнее — это совершенно новое помещение. Здесь нет больничной атмосферы, нет энергетики боли. И это то, чего мы хотели избежать.
— Александр Иванович, вернусь чуть назад. Вы назвали примерную географию ваших пациентов. Простите, вы единственный ревматолог в мире?
Ну что вы! Конечно, ревматологов очень много. Но! Далеко не у всех есть опыт работы в 35 лет. Это, как ни крути, весомое подспорье при постановке диагноза. Очень часто ко мне приходят пациенты, которые уже прошли не одну клинику, и там им не смогли сказать, что же с ними такое. И только мы находим первопричину непроходящих болей. Я не хвастаюсь, констатирую факт.
— Александр Иванович, а можете описать примерный портрет вашего пациента?
Вы имеете в виду по возрасту, по половому составу? Возраст самый широкий. Могу назвать нижнюю планку — это дети, которые страдают тяжёлыми аутоиммунными заболеваниями. Верхней же нет.
—У меня ревматология ассоциировалась только с сильно пожилым возрастом.
Вы говорите о проблеме, связанной с износом суставов. А есть огромный пласт ревматологии, который связан с уже упомянутыми аутоиммунными заболеваниями и системными заболеваниями. Например, болезнь, которой страдал Николай Островский и его герой — Павка Корчагин. Я говорю о болезни Бехтерева. Это очень опасный и коварный недуг. Я бы даже сказал, что он сопоставим с онкологическими заболеваниями. А количество таких пациентов каждый год увеличивается. К сожалению, это связано с экологической ситуацией, образом жизни, питанием, эмоциональным стрессом и так далее.
— Когда стоит задуматься о том, что нужно посетить ревматолога?
В трёх случаях. Первый — когда у вас появляются боли в суставах и они продолжаются в течение не менее двух недель. Второй случай — если у вас припух сустав, а уж
тем более 2–3 сустава. И третье — когда у вас высыпания на коже, которые сопровождаются повышением температуры. А аллергологи говорят, что это не их епархия. И любое продолжительное, нетипичное состояние — повод обратиться к врачу.
— Спасибо!
Екатерина Бондарева
О том, как тягать штангу в два раза тяжелее себя и оставаться женщиной
Подробнее